Приличный человек - Страница 31

Лучшие годы Эдуарда Александровича были уже позади. В описываемый период ему шел седьмой десяток. Он уже не котировался, как раньше, в первой десятке лучших адвокатов Москвы, а стабильно входил в первую сотню. Самые известные олигархи и крупные компании предпочитали других адвокатов, более известных и пробивных. Фейгельман относился к этому достаточно спокойно, понимая, что нельзя быть всегда в первой десятке. Соответственно, его гонорары исчислялись тысячами долларов, а не десятками и сотнями тысяч, как у его коллег из первой когорты лучших адвокатов не только города, но и всей страны.

Дело, которое ему поручили вести, было достаточно «тухлым» на сленге адвокатов. Было понятно, что аргументы его оппонента, известного адвоката Иосифа Борисовича Плавника, как раз входившего в ту самую заветную десятку, будут гораздо более убедительными и весомыми. Хотя бы потому, что судьи живые люди и прекрасно знают цену каждого адвоката. И если в суде на стороне какой-то компании выступает адвокат с громкой фамилией, то очевидно, что судья будет больше прислушиваться к его аргументам, чем к доводам и фактам, которые приводит другой адвокат рангом пониже.

Но в данном конкретном случае все осложнялось еще и целым рядом неприятных обстоятельств. Завод, на постройку которого был взят кредит в двух банках, стоял недостроенным и уже несколько месяцев там не велось никаких работ. Не было даже нормальных средств, чтобы законсервировать строительство до лучших времен. Противная сторона справедливо настаивала на форсмажорных обстоятельствах, указывая на почти полное отсутствие средств у компании «Ростан» на реструктуризацию своих долгов. Особое недовольство банков вызывало то обстоятельство, что компания смогла расплатиться со своими зарубежными кредиторами, предпочитая решать вопросы с внутренними кредиторами во вторую очередь.

Одним словом, Фейгельман понимал, что в суде его позиции будут не очень прочными. К тому же полмесяца назад в результате трагического происшествия погиб заместитель генерального директора и один из совладельцов компании – Николай Евгеньевич Сутеев. Его убийство вызывало неприятные ассоциации, связанные с деятельностью «Ростана», словно компания была виновата в том, что одного из ее руководителей убили. Однако в таких случаях убийство вызывает повышенный и ажиотажно-болезненный интерес многих журналистов, которые начинают строить свои догадки на песке. Многие были уверены, что подобное убийство – это мафиозные разборки внутри компании, что не прибавляло оптимизма ни Фейгельману, ни сотрудникам «Ростана».

Сами кредиторы, особенно банк КТБ, тоже действовали далеко не идеальными методами. Чтобы Фейгельман не оспаривал возможную сделку, ему предложили взятку в пятьдесят тысяч долларов, от которой он с негодованием отказался. Взятку увеличили вдвое, но и тогда он не взял деньги. Ведь на кон была поставлена его профессиональная честь. Сотрудники службы безопасности банка нашли его дочь, которая работала в музыкальной школе завучем, и предложили попросить отца не выказывать ненужного усердия для успешного завершения дела и признания долгов компании «Ростан». Дочь честно пыталась воздействовать на отца, но он накричал на нее и потребовал не вмешиваться в его дела.

Сейчас он сидел в своем офисе и читал последние страницы искового заявления банка КТБ, когда ему доложили, что приехали двое неизвестных, представившихся частными экспертами. Он разрешил им войти. Двое мужчин, каждому из которых было под пятьдесят. В прежние времена таких бы назвали уже пожилыми людьми. А сейчас пожилой был именно он, в свои шестьдесят семь. Он надел очки, поправил редкие седоватые волосы и испытующе взглянул на гостей.

– Что вам угодно? Кто из вас господин Дронго?

– Это я, – ответил Дронго, – я вам звонил примерно час назад по поводу гибели Николая Сутеева.

– Да, я помню. И я сказал вам, что не имею к этому происшествию никакого отношения. И не хочу даже слышать об этом. Поскольку я занимаюсь финансовыми вопросами компании «Ростан», то я, конечно, знал погибшего Николая Евгеньевича. Но уверяю вас, что к нашему финансовому спору с банком КТБ данное прискорбное происшествие не имеет никакого отношения.

– Не сомневаюсь, – согласно кивнул Дронго, – но я приехал к вам не поэтому. Меня интересуют последствия решения суда, который должен состояться завтра.

– Откуда вы знаете?

– У меня есть свои источники в компании «Ростан», – усмехнулся Дронго.

– Верно. Завтра будет заседание суда. Я буду просить отсрочки, но боюсь, что наши позиции недостаточно сильны. Против нас будет выступать сам Иосиф Борисович Плавник. А это человек, знающий и умеющий вести подобные дела. Не говоря уже о том, что после убийства Сутеева наша и без того слабая позиция стала напоминать рыхлую плотину, готовую обрушиться в любой момент.

– Именно поэтому мы и приехали к вам, уважаемый мэтр, – сообщил Дронго. – Меня волнует вопрос, как будет возложена солидарная ответственность на учредителей компании «Ростан», ведь самого Сутеева уже нет в живых. Конечно, я хочу знать только гипотетически, так сказать, на «всякий пожарный». Ведь вполне возможно, что суд согласится с вашими доводами и отложит рассмотрение данного иска. Или откажет в нем.

– Отказать Плавнику, который выступает поручителем истца, почти невозможно, – грустно заметил Фейгельман.

– Тогда скажите мне, как будет разделена эта солидарная ответственность?

– Так, как она и должна быть разделена. Согласно акциям, владельцами которых являются господа Чагунава и семья погибшего Сутеева.