Приличный человек - Страница 38

– Что вы будете делать, если завтра решение суда будет не в вашу пользу?

– Не знаю. Мне не хочется об этом думать.

– Меня попросил о помощи Дмитрий Романович Сутеев, – сообщил Дронго, – вы можете хотя бы сказать мне, какие у вас с ним отношения?

Она нахмурилась, очевидно задумавшись. Затем взглянула на гостя.

– Нормальные, – сказала она с некоторой запинкой.

Он уловил это незаметное колебание в ее голосе.

– А другие родственники? Вы их знали?

– Некоторых знала.

– Дмитрий Романович в последнее время ни о чем вас не просил? – уточнил Дронго.

Она замолчала. Затем неожиданно произнесла.

– Давайте закончим наш разговор. Вы обещали мне не больше десяти минут.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Значит, не хочу отвечать, – жестко отрезала Лариса Кирилловна. – У вас все?

– Да, теперь все.

Он поднялся, прошел в прихожую. Наклонился, чтобы надеть обувь. Повернулся к хозяйке:

– У вас есть рожок?

– С другой стороны полки, – показала она.

Ей не обязательно знать, что он никогда не надевает обувь с помощью рожка. Он потянулся к рожку, увидел часть гостиной. На комоде лежал большой портрет погибшего. Дронго надел обувь, повесил рожок на место.

– Извините, что я вас побеспокоил, – сказал он, открывая дверь.

– Подождите, – раздалось за его спиной. Он обернулся.

– Я хочу, чтобы вы поняли мое состояние, – сказала не очень уверенно Лариса Кирилловна, – и не нужно на меня обижаться. Я понимаю, что вы огорчены, но не нужно за нас переживать. Я думаю, мы как-нибудь выкарабкаемся. И извините меня, что я так вас приняла. Мне совсем не хочется долго говорить на подобные темы.

– Я вас понимаю. До свидания.

– До свидания.

Она мягко закрыла дверь. Век живи – век учись, хмыкнул Дронго. Что ему думать об этой женщине? Она в тридцать лет выходит за Сутеева замуж, имея сына. Рожает ему дочь, у них большая любовь, а потом она от него уходит. Даже не уходит, а выставляет его из дома, занимая их новую квартиру. На его похоронах она просто потрясает всех своих горем. Потом отказывается говорить с экспертом, который расследует убийство ее мужа. Держит в гостиной большой портрет своего погибшего супруга и не хочет о нем говорить, чтобы помочь эксперту. Такое ощущение, что она соткана из невероятных противоречий.

Он вышел из подъезда, пересек двор и оказался на улице, где его уже ждал Эдгар Вейдеманис. Машина мягко подъехала. Дронго влез в салон автомобиля.

– Так быстро? – удивился Эдгар.

– Она не захотела со мной разговаривать.

– Ничего не сказала?

– Абсолютно ничего. Такое ощущение, что она просто боится произнести лишнее слово.

– Ты объяснил ей, что завтра будет суд?

– Все объяснил. И про Плавника сказал, и про банк КТБ. Рассказал, что у них могут быть большие неприятности, их заставят платить эти два с половиной миллиона долларов. Но ее, похоже, не волнуют такие проблемы.

– Ее можно понять. Она потеряла мужа, и сейчас финансовые проблемы ее не очень волнуют.

– Наоборот. Судя по всему, она женщина достаточно умная, и именно сейчас ее более всего на свете должны волновать финансовые проблемы семьи. Не забывай, что у нее есть старший сын и малолетняя дочь на содержании. Ей нужно думать об их будущем, а как она сможет их поднимать, если у нее все отнимут и даже выселят из собственной кватиры? Нам еще нужно узнать, какие отношения были у Сутеева с его пасынком. Возможно, они не ладили друг с другом. Эту версию мы пока не отрабатывали.

– Старый пистолет «ТТ», – задумался Вейдеманис, – и только один выстрел, возможно, случайный. Мы оба подумали об одном и том же?

– Пока не знаю. Но мальчику уже шестнадцать лет. Не всем молодым людям нравятся новые мужья их мам. И учти, что они почему-то не жили вместе. А она ушла от своего мужа. Может, он решил таким необычным образом отомстить обидчику своей матери.

– Придется проверять и эту версию, – согласился Эдгар.

– Я сейчас вспомнил одну давнюю историю, – сказал Дронго, – там мальчик с ужасом рассказывал, что почти каждую ночь его отец приходит в спальню к его матери, где они вместе спали. Мать спала с сыновьями, они жили в обычной хрущевской двушке, мать с детьми спала в спальне, а отец на диване в столовой. И каждую ночь он приходил к матери, выдергивал ее из постели и забирал на свой диван. Можешь представить себе состояние мальчика, который слышал их разговоры и звуки из столовой?

– По-моему, через этот шок проходят все мальчики, которые постепенно начинают осознавать себя взрослыми, – задумчиво сказал Вейдеманис. – Неожиданно начинаешь понимать, что твой собственный отец выступает в роли насильника твоей матери. Хорошо, если поймешь, что ничего плохого в этом нет. А если не поймешь? Говорят, сексуальные маньяки и психопаты рождаются именно на почве неприятия собственного отца или испуга перед его физическим насилием.

– Это атавизм, который сидит в подсознании, – добавил Дронго, – ведь сильный отец изгоняет из своего прайда или стада своего повзрослевшего сыны, видя в нем конкурента. Миллионы лет так было у животных, миллионы лет так было у наших предков. Потом подобная практика перенеслась уже в так называемую цивилизованную эпоху, когда сын убивал своего отца, чтобы занять его место на троне, получить его деньги, его власть.

– Тогда получается, что все сыновья подсознательно боятся своих отцов.

– Возможно, на раннем этапе. Потом начинаешь осознавать, какое место в жизни подростка играет отец. С годами это ощущение силы и стабильности только укрепляет любого подростка. Говорят, что отношения сына с отцом – это немного отношения человека с Богом. Возможно, так и есть. У девочек это бывает немного иначе. Они тоже проходят через этапы влюбленности в отцов и неприятие матерей, но у них нет таких сильных эмоций, как у мальчиков, – сказал Дронго, – и вообще, нужно больше читать Фрейда и Юнга. А нам нужно прекратить философствовать по этому поводу и проверить, где живет сын Ларисы Кирилловны. Интересно, что она не пустила меня в гостиную, где находится большой портрет ее погибшего мужа.